История отечественной рок-музыки, как говорят очевидцы, началась в 1961 году в Риге, где Валерий Сайнутдинов собрал самый первый рок-состав, названный "Ревенждерс". В дальнейшем Сайнутдинов станет известен, как участник первой русской рок-группы в Америке "Sacha & Yura" (1976-1977гг.).
В начале 60-х годов начали появляться рок-группы и в Москве. Первые из них состояли, как правило, из иностранных студентов и детей дипломатов, обучавшихся в московских вузах. Самой известной была группа "Тараканы", в которой играли польские студенты, немногим уступала ей в популярности еще одна группа польских студентов - "Миражи", на лид-гитаре в которой играл Северин Краевски, будущая звезда польского рока, лидер группы "Червоны Гитары".
Рассказывают также, что в где-то МГУ существовала даже группа, состоявшая из индонезийцев, у одного из них был настоящий "Джипсон", и за 3 рубля его давали потрогать.
В 1963 году в Москве появилась первая настоящая отечественная бит-группа. Она называлась "Братья" и исполняла "фирменный" репертуар на английском языке. Вообще в те времена существовало множество предрассудков, например: нельзя петь рок на русском языке, потому что из-за длинных русских слов и фраз ломается ритм бит-музыки, поэтому многие группы даже собственные песни старались писать на английском. Первая песня на русском языке была написана и спета группой "Сокол" летом 1965 года ("Где тот край?") - собственно с этого момента и принято отсчитывать хронологию русского рока.
С 1965 года началось массовое рождение бит-групп. В основном они возникали в стенах вузов. В МГУ базировались "Скифы", "Грифы", "Челленджерс", "Ребята"; в МИФИ - "Аргонавты"; в МХТИ им. Менделеева - "Меломаны"; в МВТУ им. Баумана - "Бальзам" и "Красные Дьяволята"; в МЭИ - "Оловянные Солдатики"; в текстильном институте - "Пожилые Зайцы"; в МИИТе - "Мозаика" и т.д. Бит-группы играли на институтских праздниках и студенческих танцах, озвучивали КВНы. Разумеется, они были любимы студентами, холились и лелеялись администрацией. Атмосфера сейшенов была радостной и праздничной и, по свидетельствам самих музыкантов, никакие власти рокеров еще не "преследовали". Если и случались какие-то наезды, то, как правило, это была частная идеологическая инициатива отдельных граждан.
Так, например, удалось выяснить, что печально памятный оперотряд "Береза", гонявший хиппанов по "стриту", т.е. по улице Горького от Пушкинской площади до гостиницы "Москва", сверху никто не организовывал. Создание ударного антихиппового отряда стало личной инициативой нескольких молодых коммунистов. Интересно, что в дальнейшем, уже в годы застоя, многие участники "Березы" заняли важные и ответственные посты в верхних эшелонах КПСС, став секретарями местных горкомов и обкомов партии.
Да и неблагодарное это было дело - преследовать музыкантов, поскольку многие из них имели серьезных родителей. Так, например, отец Валентина Некрасова, гитариста групп "Бальзам" и "Красные Дьяволята", в 60-х годах занимал должность проректора МВТУ им. Баумана. Один из сокурсников Валентина принялся строчить на него доносы, вероятно, по идейным соображениям. Но как только эти доносы попали на стол проректора, стукачок-дурачок был немедленно и с позором отчислен из института.
А легко ли было "наехать" на группу "Сокол", если отец гитариста Юрия Ермакова был начальником всей ПВО страны, отец басиста Игоря Гончарука - главным редактором журнала «Коммунист», а тестем клавишника Вячеслава Черныша - бывший председатель КГБ Семичастный?! Группу "Сокол" на все тусовки сопровождал сотрудник комитета госбезопасности, но его задача состояла не столько в том, чтобы "преследовать" музыкантов, сколько в том, чтобы оградить их от нежелательных контактов. Многие концерты наших бит-групп проходили в посольствах, и КГБ следил за тем, чтобы спецслужбы не смогли выйти через сына на секретного папу.
Правда, в 1969 году был арестован и осужден директор "Сокола" Юрий Айзеншпис (в конце 80-х годов - менеджер группы "Кино"), однако не за организацию концертов, а за валютные махинации. Но опять же основной причиной скорой расправы было желание правоохранительных органов оградить семью генерала из генералов от сомнительного соседства.
С самого начала зарождения в Москве рок-сообщества вокруг музыкантов сложился институт менеджерства, то есть система организации концертов и распространения билетов. Конечно, самым известным среди них были Юрий Айзеншпис, менеджер группы «Сокол». Именно он первым стал устраивать в Москве «подпольные» сейшена.
Юрий Айзеншпис рассказывал, что когда группа «Сокол» была создана и был готов мало-мальский репертуар, то сам собой возник вопрос о том, где выступать и на каких условиях? В то время самодеятельность имела право выступать только в клубах и то, если прошла соответствующую комиссию. А чтобы выступить на большой сцене, например, во Дворце спорта или Театре эстрады, и речи не могло быть. В ресторанах же ансамбли были объединены в МОМА (Московское Объединение Музыкальных Ансамблей) и в основном там играли тогда джазисты. Так как говорить об официальных публичных выступлениях было нереально, Айзеншпису пришла в голову мысль организовать сейшн, то есть «встречу с друзьями» - отсюда и пошло слово «сейшн», взятое из западного лексикона. Айзеншпис договорился с дирекцией ДК «Каучук» о том, что на следующий день у них состоится вечер отдыха, на котором будет играть оркестр (тогда не говорили не говориои «рок-группа», такого слова в обиходе еще не было). Билеты были сделаны из обыкновенных почтовых открыток, на которых был написан текст такого содержания: «Дорогой друг! Мы приглашаем тебя на вечер встречи с вокально-инструментальным ансамблем «Сокол». Это вечер состоится в ДК «Каучук» 6 октября 1964 года». Среди своих друзей и товарищей, музыканты распространили 50 или 60 таких открыток. Таким образом первый «сейшн» состоялся 6 октября 1964 года в Москве, в ДК "Каучук". Вскоре подобные встречи стали регулярными, а аудитория их увеличивалась в геометрической прогрессии.
Однако основную массу концертов в 60-е годы устраивал все-таки комсомол, который был обязан заниматься с молодежью. Рассказывают, что конкурсы студенческих, школьных и просто дворовых бит-групп проходили чуть ли не каждую неделю. Апофеозом стал финал студенческого фестиваля музыкальных ансамблей, состоявшийся в мае 1968 года во Дворце Спорта в Лужниках. Его лауреаты (в том числе группа "Скифы") были посланы на юг, развлекать советских спортсменов-олимпийцев, готовящихся в Олимпийским играм в Мехико.
Под эгидой комсомола в Москве существовало и множество бит-клубов. Самый известный из них - "КМ", открытый в 1967 году в кафе "Молодежное" на улице Горького. Основная заслуга в его организации принадлежит заведующему сектором отдела культуры МГК ВЛКСМ Михаилу Сушкину, бывшему барабанщику группы «Пожилые Зайцы». В совет клуба также входили Юрий Айзеншпис, Игорь Гранов (в дальнейшем - руководитель ВИА "Голубые Гитары"), а также руководители принятых в бит-клуб групп. Собрания проводились каждый вторник. Обычно после прослушивания вновь принятых членов (а групп возникало великое множество, хотя жизнь иных длилась всего несколько месяцев) выступала какая-нибудь известная команда. Сейшн заканчивался совместным джемом.
Регулярно концерты проходили также на 21 этаже Главного Здания МГУ на Ленгорах, в студенческом кафе МФТИ в Зюзино, в ДК "Энергетик" на Раушской набережной, в Доме Культуры поселка Воронок (30 км от Москвы по Ярославскому шоссе), в здании бывшей церкви на Большой Ордынке работал клуб "Мелодии и ритмы" (филиал "КМ"), с достаточной регулярностью происходили тусовки в молодежных кафе на Соколе, на Динамо, в районе м. Академическая и т.д.
Безусловной вершиной рок-процесса, шедшего победной поступью по нашей стране, стала композиция группы «Аргонавты» «Кремлевские куранты», которая в течение года звучала на Центральном телевидении перед появлением заставки с надписью «Не забудьте выключить телевизор».
Первые годы существования нашего рок-сообщества музыка в нем лилась единым потоком - биг-битовым. Первые группы, появившиеся в Москве - "Братья", "Славяне", "Тролли", "Меломаны", "Атланты", "Миражи", "Грифы", "Рубины" и др. - старательно исполняли зарубежные хиты. Впрочем, у них и задача была - донести до меломанов точное звучание любимых мелодий. Поэтому и уровень крутизны музыканта мерялся тем, насколько точно он копирует оригинал. Разумеется, чтобы подражать кумирам, надо их слышать, а лучше - видеть. Поэтому самым крутым в столице тогда считался гитарист Сергей Дюжиков ("Скифы"), до переезда в Москву живший в Измаиле и имевший возможность видеть музыкальные программы румынского телевидения, по которому показывали много рок-музыки. Он достаточно удачно копировал технику и сценические приемы зарубежных звезд, а до чего-то додумался самостоятельно.
Но в конце 60-х, когда до нашего рок-сообщества добрались идеи хиппи и звуки психоделик, все поменялось. Изящная простота биг-бита уступила место сложным ритмическим композициям, пришли развернутые соло инструментала, искажения звуков, насыщенная тембровая окраска. Да и сами музыканты перестали ощущать себя только радиоприемниками для передачи населению страны заморских хитов. Люди начали писать собственные песни.
«Тексты на русском, - говорит музыкант группы «Аргонавты» Юрий Радашевич, - возникали из стремления все-таки уйти от вторичности и сделать что-то первичное. Ну, спели мы «The House Of The Rising Sun», а теперь попробуем что-то сделать свое».
Но стоило музыкантам начать писать самим, как дала о себе знать память крови и национальные мелодические ходы проникли в новую музыку. Самые продвинутые рокеры и вовсе двинулись по дороге экспериментов с фольклорным звучанием. А.Лерман, А.Градский, группы "Оловянные Солдатики" и "Мозаика" уже в 60-х годах, интуитивно чувствуя верную дорогу, попытались соединить наш любимый рок с традиционным русским народным мелосом и классической русской поэзией. Позднее в эту классную компанию попала группа "Цветы": ее основной композитор начала 70-х С.Дьячков в поисках вдохновения даже путешествовал в фольклорные экспедиции по Северу России. Мелодии и приемы звукоизвлечения, найденные там, легли в основу многих хитов группы "Цветы".
Постепенно рок из чисто элитарного искусства становился массовым, и пришли 70-х годы...

ВЛАДИМИР МАРОЧКИН